Умер ли Бог на кресте
Как объяснить смерть Иисуса, учитывая Его божественность?
Может ли вечный Бог умереть?
Фактически, подоплекой вопроса о смерти Христа служит дилемма, является ли физическая смерть концом личности, жившей в смертном теле (или, точнее, посредством этого тела).
Материалисты всех сортов говорят да. Все остальные, начиная с древних египтян, греков и скандинавов и заканчивая любыми формами религиозных и племенных культур, которые когда-либо знал мир, всегда были уверены, что нет. Историческое, Библейское христианство также разделяет это единодушное мнение. Имеется большое расхождение во взглядах на природу загробной жизни, однако единое мнение о ее реальности распространено настолько широко, что современный западный скептицизм в отношении бессмертия души выглядит не более чем местной причудой.
Таким образом, первое, что нужно сказать, это то, что все человеческие личности, со всеми их способностями запоминать, общаться, обучаться, стремиться к цели и наслаждаться, которые и делают нас теми, кем мы являемся, продолжают существовать после смерти, которая к тому же освобождает их от всех ограничений личной жизни, связанных с физическими факторами: увечий, ранений, увядания тела и разума; мучений и голода. Это было верно в отношении как Иисуса, так и уверовавшего разбойника, которому Он сказал, когда распятие высасывало последние капли их жизни: «Ныне же будешь со Мною в раю»; и это будет так же верно в отношении вас и меня.
Конечно, уродство, боль и последствия смерти служат наказанием за грех. Для необращенных в сердце, а, следовательно, уже «мертвых по преступлениям» (Еф. 2:5), смерть означает еще более глубокое погружение в состояние смерти (в смысле отделения от того, разделяемого с Богом, состояния, которое Писание называет «жизнью»). У нас не должно вызывать сомнений, что Иисус, принявший вместо нас наказание, «претерпел смерть» (Евр. 2:9) в точности в этом полном смысле, чтобы гарантировать, что мы никогда не испытаем этого. Естественно рассматривать Его возглас на кресте «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»
(первые слова Пс. 21, Мф. 27:46) как сообщение окружающим, а через них и всему миру, что, во исполнение пророчества, Он за эти мрачные часы уже претерпел полную смерть, как мы это называем. Оставленность Богом была тем адом, в который Иисус погрузился на кресте. Это были поистине адские муки, и Он принял их с любовью.
Способность вечному Сыну Божию испытать это дало воплощение. «Слово стало плотию» в том смысле, что, ни в чем не переставая быть Тем, Кем Он был раньше, Он придал Себе все человеческое, что есть в этом мире, а именно жизнь в теле, ограниченном в пространстве и времени, со всем великолепием, ограниченностью и уязвимостью, характерными для нашего повседневного существования, включая оставление, в свое время, тела, в котором сознательно прожил все это время. Шекспир, как мы знаем, играл в пьесах, которые сам писал и ставил, и это можно рассматривать как тусклую аналогию с Сотворцом, живущим упорядоченной жизнью творения в созданном Им мире.
Имеются тайны, превосходящие наше понимание: как, например, уживались в Нем человечье и Божие; как Сын контролировал Свое божественное могущество, чтобы не выйти за пределы человеческой ограниченности; как полная зависимость, во всяком слове и деле, от водительства Отца, сделала Его самым безынициативным из виденных миром людей; и так далее. Но совершенно очевидно, что, как жизнь Его была полностью человеческой жизнью божественной Личности, так и смерть Его была полностью человеческой смертью этой Личности.
И смерть Иисуса не была концом истории. Он воскрес из мертвых, о чем Писание говорит, как о деле всех трех Ипостасей Троицы (Ин. 10:17-18; Деян. 13:30; 1 Пет. 3:18), которое было новым проявлением могущества, сотворившего когда-то мир и осуществившего Боговоплощение, началом дальнейшей работы той силы, посредством которой Сын был прославлен и возведен на престол, чтобы во веки веков быть в неразрывном общении с Отцом (Рим. 6:9-10). Его воскресение и прославление служит прообразом того, что ожидает всех верующих, а Его опыт смерти гарантирует, что, когда настанет наше время оставить этот мир, Его любящее, поддерживающее, участливое присутствие поможет нам, как говорится в гимне Вильяма Вильямса, «безопасно пристать к берегу Ханаана». Такова великая милость Божия.
Богословие предназначено не для удовлетворения праздного человеческого любопытства, но для искреннего славословия, особенно если обсуждаемая тема смерть Христа.
Источник: Журнал "Христианство"
